мольбами не продавать гитару. «Деньги не главное, Александр, накидаем. А инструмент вам пригодится», – писали доверчивые люди. И только некий Юра из Томска разоблачил: «Это же гитара Ингви Мальмстина, тварина! Ты кого разводишь?» Комментарий Саша стёр, Юру проклял и, уничтожив яблоко, пошёл опорожняться.
К приходу жены следопыт сбегал в магазин, отварил пельменей, нарезал салат из огурцов и помидоров и откупорил бутылку молдавского вина. Увидев накрытый стол, Оксана поморщилась:
– Мне это в глотку не полезет.
– А вот это ещё почему? – Глазные яблоки Александра стали размером с антоновку.
– А потому что грех это. Мне стыдно было. Девки на работе перечисляют. Говорят, мол, молодец твой. А я чуть не реву.
Саша обнял жену и уговорами убедил ему поверить. Что это от души и что экспедиция обязательно состоится.
Утром приехал Вадик.
– Вадя, сумма там – закачаешься.
– Сколько?
– Да, до хера. А они всё шлют.
– Я спрашиваю, сколько?
– Пока девятьсот семьдесят тысяч.
– Завтра поедем к поисковикам. Они в ста пятидесяти километрах отсюда. Отдадим деньги, поснимаем раскопки для отчёта.
– А в отчёте напишем, что были под Волгоградом?
– Именно. И геотеги проставить не забудь.
Копал Блюдин лениво, громко кряхтел, а утерев лоб, доставал из кармана леденец и, медленно его развернув, закидывал в рот. Чуть поодаль два юноши вслушивались в писк металлоискателей, но внезапно начавшийся дождик заставил отряд броситься к тентам, расположившимся на краю огромного поля. Главного звали Николаем. Это был коренастый темноволосый мужчина с узкими, морщинистыми глазами и глубокими оспинами на щеках. Одет он был в чёрный бушлат, а на голове его ладно сидела кубанка казачьих пластунов. Указав рукой на грубо сколоченные скамьи, Николай предложил садиться. На столе тут же появились мясные нарезки и мытые овощи, две бутылки водки и несколько пакетов сока. Разлив водку по металлическим кружкам, Николай поправил ремень и предложил молча почтить память павших воинов.
– За деньги и помощь спасибо, – обратился он к Вадику и Саше, отламывая кусок колбасы.
– Да не за что. Это наш долг, – засмущавшись, ответил Блюдин.
– А сам-то служил? – поинтересовался Николай.
– Да. В горячей точке пришлось побывать.
– Во как! Точек-то много теперь на карте. Одни остыли, другие до сих пор жаром отдают. И где горячо-то было?
– В Карабахе, – ответил Саша и покраснел.
– Да быть не может, братуха! – Николай тут же налил ещё. – Чем врага огорчал, Саня?
– Да это… Снайпером был. Снайпером. До сих пор совесть мучит.
– Снайпером? А квартировали где? – прищурил взгляд командир.
– Я уже и не помню. Горы там были, короче… А я полгода пострелял и уехал.
– Да? И из чего же ты стрелял, боец?
– Из винтовки. Из винтовки с прицелом оптическим, – почти шёпотом проговорил Блюдин.
– А имя у винтовки было? Ну звали как винтовку?
– Уже и не помню. Тяжело вспоминать такое. До сих пор трясёт.
Стол затих. Николай закурил и, сделав три затяжки подряд, с презрением бросил Блюдину:
– Ты это… Больше так не делай никогда, слышь? Воин карабахский.
Допивали молча. Дождь выдался не затяжным, но копать и передвигаться по полю стало тяжелее. Грязь комками липла к сапогам, лопата с хлюпаньем вонзалась в почву, и вскоре Вадик выкопал останки немецкого солдата. Рядом нашли тяжёлый пулемёт и посечённую осколками каску с бурыми пятнами внутри. Совсем ещё юный следопыт Андрей нашёл овальный жетон с именем и фамилией погибшего.
– Надо этого пулемётчика закопать и обоссать суку, – расстёгивая ширинку, предложил Блюдин.
– Обоссышь себя, когда самозакапываться будешь.
Тон и голос Николая заставили Сашу вздрогнуть. Командир отвёл Вадика в сторону и тихо попросил:
– Вадик, ты забери этого ущербного. За бабки спасибо большое, но забери. И пусть каску на память возьмёт.
Домой ехали молча. Саша пил пиво из здоровой пластиковой бутылки и проверял поступления. В эти моменты его лицо расплывалось в довольной пьяной улыбке. Денег накидали больше миллиона рублей. Сообщив об этом Вадику, Блюдин пообещал частями снять наличность и полностью рассчитаться до конца недели. Разместив в «Фейсбуке» фото с места раскопок, Саша долго смотрел на экран, читая восторженные комментарии подписчиков. А к вечеру следующего дня Блюдин предложил Вадиму ещё одну комбинацию:
– Вадик, у меня появился шанс. Утром я поговорил с актёром Борисом Пагиным, и он согласился сыграть со мной спектакль «Когда-то в далёком детстве!».
– Этот там, где ты надрачиваешь на турецкие свитера «Бойз», жвачку «Турбо» и бананы «Пирамида»?
– Давай без хамства. Это не надрачивание, а ностальгия.
– Хорошо. Ну так и играйте – на здоровье.
– Борис хочет гарантированной предоплаты за выступления.
– На хуй! И тебя, и Бориса на хуй!
– Он сильный актёр!
– Он такой же сильный актёр, как ты сильный поэт. Шурик, меня душит жаба за весь этот гешефт с раскопками. Я хочу быстро получить деньги, часть из них отдать на благотворительность, и всё это забыть! Дошло, Шурик?!
– Вадь… Пагин договорился с хорошими залами. Мы отлично заработаем, и ты отдашь на благотворительность больше. Умоляю, друг!
Билеты продавались вяло, спектакль больше напоминал подростковые страдания в исполнении двух взрослых и тучных индивидов. И если у Пагина получалось изображать подобие игры, то Блюдин был жалок.
– А помнишь запах жвачек, Гарик? – восклицал герой Бориса.
– Помню! А ещё помню, как дожёвывал резинку за старшими ребятами! – откликался Блюдин и заходился смехом вместо редких зрителей.
После спектакля в Твери к Саше подошла пожилая женщина с мощными бровями и вульгарным макияжем. Представившись Розой Ильиничной, она сказала, что Саше стоит работать над собой и что она готова преподать ему пару уроков на дому. В гостиницу Блюдин явился под утро. На левом плече алел засос, а карман грел почти новый китайский мобильник. Пагин ждал Сашу с калькулятором и листком бумаги. По итогам турне Блюдин остался должен партнёру по спектаклю 37 980 рублей.
Вадик зашёл в понедельник утром. Молча протянул руку и указал взглядом на ладонь. Блюдин мямлил о невезении, о жадности Бориса, о неблагодарных зрителях и плохой экономической ситуации в стране. Он клялся отработать, и отработать как можно скорее. Он сыпал идеями новых сборов денег в интернете. Всё это время Вадик молчал. Увидев на полке немецкую каску, привезённую с раскопок, он резко схватил её, напялил на голову Александра, оттащил его на кухню и начал охаживать половником. Блюдин визжал, катался по полу, орал, что сойдёт с ума, но в итоге заработал гигантский синяк под левым глазом. Открывая дверь жене, Саша надеялся на сочувствие, которое и на этот раз обошло его стороной. Увидев мужа, Оксана громко расхохоталась:
– Я бы этому человеку
